НЕ СЫ (рассказ)
Мой рассказ сей будет о реальном. Я постараюсь обойтись без придуманного и додуманного. И, быть может, прочитав его, вы кое в чём не будете прежними. Слово от автора. Целая палата отделения была отдана нам. Кому-то было по восемнадцать лет, кому-то и чуть побольше. Мы призывались на срочную военную службу вооруженных сил Отечества, у призывной комиссии были основания навыдавать нам каждому с свою очередь направление на обследования в профильное отделение горбольницы. Дальше по результатам или каждый год проходи медку или зачисляют в запас и гуляй, Вася, как говорится. Лежим недели две, так сказать, смотрят нас. Условия близкие к санаторным, весь день лежи, или читай или в компьютер долбись или мультики зырь по телеящику (в палате есть). Вот так и разделились мы. На «учёных», что книжки читали, «игроков», что по компу играли, «телезрителей», что по ящику зырили мультики всякие. Один раз резались в карты, резался и я, но проиграл быстро и расхотелось. Был пацан, звали Максом, водил дружбу с «блатными» и приблатнёнными, любил кроссворды и просить подсказать то или иное слово, при разгадке. Быстро как-то всем надоел этим, ему чего-то такое сказали, и он разгадывал молча (если разгадывал). И так как-то весь день, вечером после отбоя, спать, конечно, всё-равно никому не хотелось, и все лежали и трепались кто с кем, обо всё на свете. И так до половины ночи, засыпали как-то к 4 к 5 утра и дрыхли до полудня, ну или до завтрака, что рано. Как-то раз пронесли бухло в палату и распили, но о том позднее. Не знаю, что там было со штатом санитаров, но девчонки-медсёстры бегали к нам с просьбой. Отделение было неврологическим, нас призывников «неврастеников» была палата одна, остальные занимали дядьки с тётками, старики со старухами, с разными, не вдавался какими, диагнозами невралогическими, в том числе парализованные после одного, а то и 2-3 инсультов. Просьба была одна, ребятки, помогите бабушку, дедушку отвезти на мероприятие, а мероприятие, это рентген, МРТ. Самые крепкие и небрезгливые, так скажем, Андрей, Лёша, я и Серёга, шли помогать. Приходим с каталкой, девчонкой-медсестрой в палату, хватаем дедушку, хватаем бабушку, кого скажут, переносим на каталку аккуратно, дедушка, бабушка после инсульта, дай Бог, что глазки открывают-закрывают и чего-то сказать даже пытаются,
попросить, что дышат, дай Бог. На каталке везём их, медсестра скажет куда, какой этаж, какой кабинет. Дальше дедушку, бабушку погрузить на столик и рентген, да и ещё держать, координация нарушена же. Сделали, со столика старичков, на каталку и везём назад. От сестричек благодарность, от больницы питание трехразовое. Да и мы не против, я, во всяком случае, точно – нет. Дело благое и помощь нормальная, мужская. Везём дедушку, на рентген вроде. Я, Андрей, Серёга был точно, Лёша не помню. Спускаемся в подвальный цокольный этаж, длинный коридор, как в морге будто, дверь рентген-кабинета. Привозим, кладём дедушку на стол, дальше в нас пока не нуждаются, сделали, кладём дедушку на каталку, везём к лифту. Я осматривал его до и продолжаю после. Дедок, как дедок, лет семидесяти в рубашечке бежевенькой, худощавый, глаза чуть на выкате, лысоват, а глаза… Не зря говорят, глаза – зеркало души, а глаза не здесь будто, взгляд в одну точку уставлен, понимаю, что инсультник очередной, и Богу молиться, что не отправился в тот мир, остался в этом с нами, но глаза… Будто бы уже там, откуда возврата нет. Довозим к лифту, и тут… Чудо! Пока кто-то из нас нажимал кнопку лифта, дедок очнулся от, не знаю, даже, как сказать от чего, окинул нас глазами, рука согнулась в два пальца, и двумя этими пальцами ко рту. «Курить просит», догадались мы. «Не курим.», как мог, на пальцах объяснил Андрей. Дед положил руку обратно и вернулся в своё прежнее состояние, полусна-полубодровствования. Вечером или того же дня, или вслед за этим пацанам захотелось веселья и выпивки. Был продуман целый сценарий, кто сходит, как пронесёт, что на посту скажет, как откупится, где спрячем, что да как. Я для себя решил, пить не буду, но и не выдам, прикрою, если что. Нашлись из нас, кто пошёл, самые сообразительные и смелые. Всё удалось, и купили и пронесли. Дождались ночи, и начался пир при свете зажигалки, нашедшейся у кого-то. «Лампадка» подкапчивала, «журавлик»*, пластиковые стаканчики, бубнёж обо всём на свете, больше всех старался всё тот же Макс, поведал нам о себе многое и мой напряжённый взгляд в сторону двери в предвкушение, что кто-то, дежурная медсестра пройдёт мимо ненароком, увидит свет, заглянет, а тут мы, весёлые такие и счастливые. Но нет, никто не прошёл, не пришёл, не спалил контору в ту ночь… А я, наверное, и вправду паникёр и тревожник. Сидим, Макс уже навеселе и в голос рассказывает чего-то, Серёга с Илюхой _______________ * «журавлик» — бутылка водки «Журавли» (прим. автора)
слушают, Андрей с Игорем вставляют свои пять копеек время от времени. Я тревожно смотрю на дверь… А в голове перемежаются мысли вперемешку с мыслями, а не зашёл бы кто, мысли о том старичке, просившим закурить…
Было начало декабря, подошло к концу моё пребывание в больнице, обследование прошло, мне написали бумаги нужные для военкомата и категории годности к службе, которые мне должны были дать потом. Я собрался, собрал вещи, эпикриз, что-то ещё и пошёл домой. Где-то на пути мне вспомнился этот старичок. Потом, когда на меня накатывались какие-то проблемы, когда мне казалось, что что-то не решаемо, когда я о чём-то грустил, на что-то злился, я вспоминал этого старичка, и вспоминаю его до сих пор. А ещё в ту ночь я слушал разговор Макса с пацанами, про какие-то свои неурядицы и проблемы, я думал ещё вот о чём, но тогда как-то разрозненно блуждали мысли, а сейчас они построились в систему и устоявшееся утверждение. А думал я о том, что сидим мы, несколько здоровых лбов, которым бы пахать и пахать, с руками, с ногами, с головой (какой дурной, может, зато своей) и ноем о какой-то фигне. А там, за несколько палат от нас лежит старичок, после инсульта, восстановится, нет он, одному Богу известно. Он хотел покурить и просил нас, а мы не дали, потому что не курим, да и нельзя. А он, может, и понимал, что не дадут и нельзя, но хочется ещё вкусить той прежней жизни, может, и в последний раз, кто знает. И нам, лбам, не ныть о своей этой фигне надо б! Ведь кому-то ещё хуже и жёстче, быть может. Недавно видел в продаже, в книжном магазине книжку, «НИ СЫ». Нет, не так! «НЕ СЫ», а если ещё конкретнее – «Не ссы!» Не ссы, братан, не ссы, сестрица. Кому-то ещё жёстче или даже хуже в этом мире. Не ссы, живи, решай, преодолевай. Не жизненна, не решаема, не преодолеваема смерть. А коли жив – не ссы!
Декабрь 2019 г. Автор: Павел Липатов